Интеллигенция? Знаете ли, кто первые русские интеллигенты? При царе Борисе были отправлены за границу — в Германию, во Францию, в Англию — 18 молодых людей. Ни один из них не вернулся. Кто сбежал неведомо куда — спился, должно быть, — кто вошел в чужую жизнь. Нам известна карьера одного из них — Никанора Олферьева Григорьева, который в Англии стал священником реформированной церкви и даже пострадал в 1643 году от пуритан за свою стойкость в новой вере. Не будем торопиться осуждать их. Несомненно, возвращение в Москву означало для них мученичество. Подышав воздухом духовной свободы, трудно добровольно возвращаться в тюрьму, хотя бы родную, теплую тюрьму. Но нас все же поражает эта легкость национального обезличения: раствориться в чужеземной стихии, без борьбы, без вскрика, молча утонуть, словно с камнем на шее! Этот факт сам по себе обличает породившую его культуру и грозно предупреждает о будущем.
ного розвитку, промисловосто ! !нфраструктури; культури; економ!ки ! ф!нанс!в; буд!вництва; еколо-г!! ! природних ресурс!в; молод! ! спорту; осв!ти ! науки; охорони здоров я; соц!ального захисту насе-лення; нац!ональностей, рел!г!! ! туризму, а також науковц! Бердянського ушверситету менеджменту ! б!знесу, Хмельницького ун!верситету управл!ння ! права, Державного шституту !нформатизац!! ! мо-делювання М!некономрозвитку ! торг!вл! Украши, 1нституту ф!зично! економ!ки !меш С. А. Подолин-ського.
Интеллигенция? Знаете ли, кто первые русские интеллигенты? При царе Борисе были отправлены за границу — в Германию, во Францию, в Англию — 18 молодых людей. Ни один из них не вернулся. Кто сбежал неведомо куда — спился, должно быть, — кто вошел в чужую жизнь. Нам известна карьера одного из них — Никанора Олферьева Григорьева, который в Англии стал священником реформированной церкви и даже пострадал в 1643 году от пуритан за свою стойкость в новой вере. Не будем торопиться осуждать их. Несомненно, возвращение в Москву означало для них мученичество. Подышав воздухом духовной свободы, трудно добровольно возвращаться в тюрьму, хотя бы родную, теплую тюрьму. Но нас все же поражает эта легкость национального обезличения: раствориться в чужеземной стихии, без борьбы, без вскрика, молча утонуть, словно с камнем на шее! Этот факт сам по себе обличает породившую его культуру и грозно предупреждает о будущем.
Спасибо за информацию.
Спасибо за информацию.
Благодарю за обозрение. Ведь довольно привлекательно!
Тут сосредоточено добрейшее с такого, что сегодня я видел
Ваша газета – мой превосходнейший провожатый в текущей жизни!